Российским оружейникам в этом году фатально не везло. Сначала из-за разрушительного цунами в Юго-Восточной Азии большинство стран региона были вынуждены нещадно резать свои военные бюджеты. Это привело к тому, что уже готовые к подписанию контракты с Индонезией и Таиландом на общую сумму более миллиарда долларов пришлось отложить в долгий ящик. Потом разгорелся скандал вокруг контракта с Сирией на поставку в эту страну оперативно-тактических комплексов "Искандер-Э". И хотя сирийцы внесли за "Искандеры" предоплату, под давлением США и Израиля России сделку пришлось отменить. В итоге наша страна не только лишилась нескольких сотен миллионов долларов дохода, но и вдобавок ко всему, дабы не обидеть Сирию, списала ей долги почти на 10 млрд долларов. Теперь вслед за Сирией все страны - должники России, с которыми мы ведем переговоры о продаже вооружений, требуют от нас того же. Результат - нам до сих пор так и не удалось подписать пакет контрактов с Алжиром на поставку в эту страну крупной партии истребителей на сумму почти 3 млрд долларов. Но это лишь полбеды. Традиционные рынки сбыта наших вооружений - Индия и Китай - оказались перенасыщены готовой продукцией. А реализовать многочисленные проекты по совместному производству новых образцов военной техники с индийцами и китайцами наши оборонщики не смогли. С Индией создано лишь одно совместное предприятие - "БраМос", - выпускающее сверхзвуковые противокорабельные ракеты. А с Китаем таких СП нет вообще. В результате впервые за последние восемь лет Россия зафиксирует в этом году значительное падение военного экспорта. И хотя официально итоги года еще не подведены, уже сейчас ясно, что прошлогодний рекорд, когда наша страна продала оружия почти на 6 млрд долларов, повторить не удастся. Более того, нынешний спад продаж в сложившейся ситуации может стать началом долгосрочной негативной тенденции. О том, сможет ли Россия сохранить свои позиции на мировом рынке оружия и как будут строиться взаимоотношения в сфере ВТС с нашими партнерами, в интервью "Эксперту" рассказал первый заместитель директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Александр Денисов.
- Сколько Россия заработает на торговле оружием в нынешнем году?
- Президент утвердил нам план, согласно которому показатель доходов от экспорта вооружений на 2005 год определен в размере чуть больше 5 миллиардов долларов. И мы приложим максимум усилий к тому, чтобы российские субъекты ВТС задание президента выполнили. Я думаю, что по итогам года мы выйдем на уровень порядка 5,1 миллиарда долларов. Хотя не исключено, что эта цифра может и увеличиться, поскольку существенная часть экспортных поставок традиционно приходится на последний месяц года.
- Как изменится структура экспорта вооружений?
- В прошлые годы более 60 процентов поставок приходилось на авиационную технику. А в этом году мы ожидаем, что доминировать будет военно-морская составляющая. По нашим расчетам, ее удельный вес должен составить не менее 50 процентов суммарного объема экспорта. Но и авиационная компонента выглядит довольно неплохо: ее доля составит 35 процентов. Как видите, 85 процентов поставок текущего года придется на наиболее наукоемкую и высокотехнологичную продукцию. Это означает, что, несмотря на трудности, появившиеся в ходе реструктуризации оборонной промышленности, мы удерживаем наши позиции в самых высокодоходных сегментах оружейного рынка.
- Удерживаете с большим трудом. Насколько мне известно, с начала этого года за рубеж не продан ни один боевой самолет. В чем причина спада продаж нашей авиатехники?
- Нельзя сказать, что ничего не продано. Истребители МиГ-29 поставлены в Йемен и Судан.
- Так зафиксировано в регистре ООН, но на самом деле эти самолеты были проданы еще в конце прошлого года...
- Дело в том, что исполнение контрактов растянуто во времени, и небольшая допоставка состоялась именно в этом году. Вообще востребованность авиатехники не может быть постоянной на протяжении долгого периода времени. Она определяется военно-технической политикой того или иного государства и, к сожалению, не всегда зависит от нашего желания.
- Российский ВПК практически исчерпал советский задел. После развала СССР у нас не создано ни одного принципиально нового вида военной техники, а те, что есть, стремительно устаревают. Чем же мы будем торговать на рынке?
- В определенной степени такая постановка вопроса правомерна. Но я не могу с вами согласиться, что новую технику российская оборонная промышленность создать не смогла. Конструкторское бюро машиностроения разработало оперативно-тактический ракетный комплекс "Искандер" (упрощенный вариант "Осы", созданной в СССР и снятой с вооружения в соответствии с дополнением к договору о сокращении ракет средней и меньшей дальности. - "Эксперт"), а, например, тульское КБ приборостроения ведет работы по созданию нового ракетно-артиллерийского комплекса "Панцирь". Есть и другие примеры. Но в целом новых образцов вооружений действительно создается не так много, как хотелось бы. И в этих условиях мы намерены активизировать работу по модернизации ранее поставленной техники. Это огромный рынок. Его емкость оценивается в десятки миллиардов долларов.
- На какие крупные контракты мы можем рассчитывать в ближайшее время? Каков вообще портфель заказов у России на поставку военной техники?
- Портфель заказов российских субъектов ВТС составляет почти 16 миллиардов долларов - довольно неплохая сумма.
Что касается контрактов, то мы ведем активный маркетинг на всех возможных региональных направлениях. Это прежде всего Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, а также Африка и Латинская Америка. Предконтрактная работа носит долговременный характер и зависит от многих внешних факторов. И конечно же, от действий наших конкурентов. Поэтому говорить определенно, что мы выйдем на контракты с теми или иными заказчиками, преждевременно. Ситуация зачастую крайне неустойчива, и любое неосторожное слово может привести к нежелательным результатам. Тем более что с целым рядом стран у нас подписаны договоры о защите секретных сведений, и разглашать информацию я просто не имею права.
- Наша страна списала в одностороннем порядке долг Сирии на несколько миллиардов долларов. И теперь все страны - должники России, с которыми ведется сотрудничество по линии ВТС, требуют того же. В результате подвис контракт с Алжиром почти на 3 миллиарда долларов и еще несколько более скромных контрактов с некоторыми другими государствами. Каким, на ваш взгляд, может быть выход из этой ситуации?
- Условия списания долгов должны оговариваться отдельно в каждом конкретном случае без ущерба для интересов России. Задержка в подписании контрактов с Алжиром обусловлена не столько их увязкой с долговой проблемой, сколько другими факторами, к которым, наряду со сложностью согласования контрактных документов из-за комплексного характера наших предложений, относится и чрезмерное внимание прессы, что раздражает алжирских партнеров.
- Почему Россия крайне скудно представлена на рынке вооружений стран Персидского залива, прежде всего Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна, Катара? Эти государства тратят ежегодно на закупки оружия в сумме около 30 миллиардов долларов. Это самый лакомый кусок мирового рынка оружия. Но мы не можем продать туда ни боевые самолеты, ни новые системы ПВО.
- Да, следует признать, что страны арабского мира занимают в географии российских военных поставок далеко не те позиции, которые мы хотели бы иметь. Так, по результатам прошлого года в целом на арабские государства пришлось около 9 процентов совокупного объема наших экспортных поставок. Но надо реально оценивать возможности и жесткие условия конкурентной борьбы на этом специфическом рынке. Для арабских государств покупка вооружения и военной техники не просто торговая сделка.
Это прежде всего получение через механизм военно-технического сотрудничества внешних гарантий своей безопасности от страны-поставщика. Согласитесь, что в условиях трансформации нашей экономики выполнение такой задачи для России сегодня вряд ли осуществимо. Но вместе с тем надо признать, что мы никогда не сворачивали сотрудничество и не уходили полностью с этого рынка вооружений, хотя некоторые паузы по объективным причинам были. Выстраивая нашу военно-техническую политику в регионе, мы осознанно отдаем себе отчет, что это зона серьезных экономических и политических интересов ведущих стран Запада, прежде всего США. Но мы также точно знаем: страны региона имеют потребность в целом ряде вооружений, в первую очередь оборонительного типа, которые они предпочитают брать именно в России. Наша техника продолжает оставаться привлекательной в силу ее надежности, относительной дешевизны и простоты в эксплуатации. Сегодня среди государств Персидского залива неплохой уровень отношений в сфере ВТС мы поддерживаем с Йеменом, Объединенными Арабскими Эмиратами и Кувейтом. При этом мы осознаем, что наши связи с Бахрейном, Катаром, Оманом и Саудовской Аравией явно недостаточны. Тем не менее в течение всего 2005 года мы вели активную работу в регионе Персидского залива, которая, как мы надеемся, принесет свои положительные результаты. Определенные успехи есть уже сейчас. В частности, в Оман поставлена партия противотанковых ракетных комплексов производства КБ приборостроения.
Мы намерены активизировать работу по модернизации ранее поставленной техники. Это огромный рынок. Его емкость оценивается в десятки миллиардов долларов
- Год назад председатель Госсовета КНР Вэнь Цзябао заявил, что практика поставок готовой военной техники из России себя исчерпала, пришло время искать новые формы взаимодействия. По сути, речь идет о том, чтобы Россия сняла все ограничения на поставку военной техники в Китай и продавала лицензии на производство всех систем и подсистем вооружений. На ваш взгляд, нужно ли это делать?
- Здесь необходимо учитывать следующее. Китай обладает достаточно высоким научно-техническим потенциалом и развитым ВПК. О возможностях этой станы говорят хотя бы достигнутые успехи в области космических технологий. Закупка лицензий за рубежом - это составная часть сотрудничества, но необходимо иметь в виду, что затраченные средства на импорт - это изъятые деньги из национального ВПК. Поэтому Китай не заинтересован в массовых закупках. А что и в каком объеме продавать, будет решаться в каждом конкретном случае отдельно исходя из взаимных национальных интересов и международных обязательств каждой из сторон.
- Будет ли Россия повышать технологический уровень предлагаемых для продажи в Китай вооружений?
- В принципе мы для Китая ничего специально не разрабатываем. Что у нас есть, то мы и предлагаем. Если они хотят совместно с нами участвовать в каком-то проекте, ради бога, приглашаем, давайте работать.
- Чем грозит России отмена эмбарго на поставки военной техники в Китай со стороны отдельных стран Евросоюза?
- Честно говоря, я думаю, что особо волноваться нам незачем. Конкуренция, по всей видимости, возрастет, но у нас с китайцами есть хорошие перспективы. Сейчас мы разрабатываем среднесрочную программу в области ВТС, которая призвана обеспечить гарантии сбыта нашей военной техники как минимум на пять лет.
- Перейдем от Китая к Индии. Владимир Путин неоднократно говорил о необходимости активно развивать ВТС с Индией, создавать совместные предприятия по производству вооружений. Но большинство проектов так и не удалось сдвинуть с мертвой точки. Реально работает лишь СП "БраМос", а, например, проекты по созданию многофункционального транспортного самолета (МТА), пятого поколения истребителей, новых космических аппаратов запустить не удается. В чем причина?
- ВТС России с Индией по-прежнему отличается устойчивостью и обладает хорошими долговременными перспективами. В настоящее время реализуются контракты на сумму около 9 миллиардов долларов. Многие поставки, например самолетов Су-30МКИ и танков Т-90, будут продолжаться в течение нескольких лет, эта техника, кроме того, будет производиться в Индии по лицензиям. Начался процесс перехода от отношений "продавец-покупатель" к совместному проектированию, разработке, производству и маркетингу новых образцов продукции военного назначения. Завершена работа над текстом соглашения между Россией и Индией о защите интеллектуальной собственности в оборонных технологиях, которое предполагается подписать во время визита премьер-министра Индии в Москву в декабре нынешнего года. Как только это произойдет, мы ожидаем, что реализация совместных проектов резко ускорится.
- На какой стадии реализация этих проектов находится сейчас?
- Индия высказала твердое намерение участвовать совместно с российскими предприятиями во всех этапах создания истребителя пятого поколения - начиная от выработки концепции и проектирования до разработки и совместного производства, включая и финансирование работ. ОКБ Сухого уже провело презентацию своего проекта для руководства индийских ВВС. Есть подвижки и по программе МТА. Обсуждаются планы совместного производства среднего военно-транспортного самолета для нужд вооруженных сил двух стран. Предполагаемый объем выпуска - 150-200 самолетов.
Сейчас нашим и индийским военным необходимо согласовать тактико-техническое задание, после чего можно будет перейти к разработке и проектированию.
- По программе МТА часть комплектующих для самолета будет производиться в Индии. Но российской армии закупать самолеты с импортными комплектующими запрещено. Как будет решен этот вопрос?
- В Советском Союзе такое требование действительно было закреплено в законе. Но сейчас ситуация изменилась. И я думаю, что этот вопрос будет согласован.
- Насколько оптимальна, на ваш взгляд, нынешняя система управления в сфере ВТС, при которой "Рособоронэкспорт" фактически сохраняет монополию на поставки финальных образцов вооружений за границу?
- Она полностью доказала свою эффективность. И достигнутый в прошлом году объем экспорта российского оружия - лучшее тому подтверждение. Тем не менее мы постоянно работаем над совершенствованием системы ВТС. В частности, количество оборонных предприятий, которым предоставлено право самостоятельно продавать на внешнем рынке запчасти и комплектующие, расширено до двадцати одного. В этом году лицензии уже получили концерн ПВО "Алмаз-Антей" и корпорация "Тактическое ракетное вооружение", на очереди еще несколько компаний.
- Какой это дало эффект?
- За последние три года объем экспорта запчастей вырос почти в пять раз. По итогам нынешнего года он составит примерно 300 миллионов долларов. Кроме того, выход оборонных предприятий на внешний рынок подстегнул работу "Рособоронэкспорта", который вместе с заводами сейчас активно создает совместные сервисные предприятия за рубежом.
- Почему головного исполнителя по экспортным контрактам назначает власть, а не выбирает сам заказчик?
- Оружейный бизнес затрагивает комплекс национальных интересов и поэтому всегда будет оставаться под контролем государства и регулироваться им. И это не только мировая практика, но и требование российского законодательства о государственной монополии на деятельность в области ВТС. Так что процедура назначения уполномоченным федеральным органом исполнительной власти головного исполнителя по экспортным контрактам скорее всего сохранится и в дальнейшем.
- "Рособоронэкспорт" через свою дочернюю компанию "Оборонпром" провел активную скупку предприятий ВПК в самых различных отраслях, начиная от ПВО и заканчивая вертолетами. Но здесь рано или поздно возникнет противоречие с интересами Минобороны. Военное ведомство заинтересовано в создании вооружений для нашей армии, а "Рособоронэкспорт" - в том, чтобы прежде всего создавать вооружения для продажи на мировом рынке. Как здесь найти баланс?
- Я уверен, что конфликта интересов можно избежать. Одним из важных требований, которое предъявляют инозаказчики к системам оружия, предлагаемым на экспорт, является наличие их на вооружении собственной армии. Поэтому "Рособоронэкспорт" объективно заинтересован в увеличении оборонного заказа и совершенствовании технической оснащенности российских Вооруженных сил. Это, кстати, позволяет снижать удельные затраты на создание военной техники, предлагаемой к реализации другим странам.
